Камила Валиева: «Пострадала, поплакала — и пошла работать дальше»

Камила ВалиеваФигуристка рассказала об амбициях в спорте и о личной жизни в эксклюзивном интервью журналу Атмосфера, опубликованному на WomanHit

Она грациозна и легка и словно парит надо льдом. Не зря о Камиле Валиевой заговорили еще в юниорах. Но успех имеет и оборотную сторону — в последнее время фигуристке пришлось нелегко. О том, как она проживает стрессовые ситуации и почему не встречается с молодыми людьми, — в интервью.

– Камила, у школьников в январе новогодние каникулы. Есть ли они у вас и как их проводите?

– Конечно же, есть. Новый год — это семейный праздник. Обычно мы встречаем его с бабушкой в Казани, и в этот раз так же. А в январе у меня начинается новогоднее шоу «Вечера на хуторе».

– С каким настроением к нему готовитесь? И вообще, что сложнее — соревнования или подобные шоу?

– На данный момент идет подготовка только к чемпионату России. И уже потом буду стараться как можно быстрее вливаться в шоу, вживаться в свою роль. На мой взгляд, подготовка к соревнованиям более серьезная, но и участие в шоу тоже требует определенных физических и эмоциональных затрат, так как нужно взаимодействовать с другими фигуристами. Общая картинка зависит не только от тебя, как на соревнованиях, а от всех артистов.

– Интересна ли вам ваша роль? Может, есть какие-то сложные моменты?

– Мне все роли интересны. Насчет сложных моментов пока не могу ничего сказать, так как еще не было репетиций.

– Кого играете?

– Одарку.

– Удалось ли вам прочитать повесть Гоголя, по мотивам которой поставлены «Вечера на хуторе»?

– Да, сейчас перечитываю. И буду смотреть еще два фильма, как раз в полете в Челябинск.

– Это уже не первое ваше сотрудничество с Татьяной Навкой. Какие у вас ощущения от участия в ее шоу?

– Я была занята в «Спящей красавице» и «Аленьком цветочке» — мне очень понравилось. Почти час находишься на льду, и есть возможность проявить себя. Мы катались в паре с Дмитрием Соловьевым — это тоже новый опыт для меня как для одиночницы. Были какие-то интересные поддержки, которые я раньше не пробовала. В «Истории любви Шахерезады» у меня, к сожалению, роль, в которой выходы на лед очень короткие, по три-четыре минуты.

– Если говорить про «Вечера на хуторе», как вы относитесь к мистике, жанру триллера?

– Очень это не люблю. Боюсь смотреть ужастики. Лишние нервные клетки тратятся — они же нужны еще. (Смеется.)

– А вы никогда с подружками на Новый год не гадали?

– Не гадала. Но, возможно, после участия в «Вечерах на хуторе» начну. (Смеется.) Обычно мы просто под бой курантов загадываем желания и спать идем, без бумажек, которые надо сжечь в бокале с шампанским.

– Сбываются желания?

– Нет, либо я их не помню, либо они не исполняются. Поэтому не жду чуда, надеюсь на себя.

– Есть ли у вас какие-то ритуалы перед выходом на лед? Многие спортсмены суеверны.

– Нужно обязательно потрогать лед перед выходом, сделать круг вдоль бортика, чехол с коньков снять сначала с левой ноги. (Смеется.) Раньше я так делала, но все ритуалы и суеверия остались у меня в олимпийском сезоне, и уже второй год я обхожусь без них. Понимаю, что качество проката все-таки зависит от другого.

– Помните свои самые первые соревнования, эмоции, которые тогда испытали?

– Да, мне было года три. Это были просто какие-то соревнования на катке, не помню их название. Всех спортсменов построили в одну линейку, и нас, малышей, награждали последними. Было ужасно холодно, я замерзла и не могла дождаться, когда же все закончится. (Смеется.)

– А как же вкус победы?

– Ой, я же малышка была. Мама, наверное, больше за меня радовалась.

– В фигурное катание вы попали благодаря маме. Вам самой это нравилось?

– Детям все нравится: я и гимнастикой занималась, и на балет ходила, и на танцы. А потом, когда мне было лет шесть, мама сказала, что нужно определяться. И я выбрала фигурное катание. Видимо, оно меня зацепило как некий симбиоз всех моих активностей.

– Не жалели с тех пор ни разу?

– Нет. Современными танцами и сейчас можно заниматься. Что касается балета, я отдаю дань уважения балетным людям — то, что они делают, это и невероятная эстетика, и адский труд, который стоит за каждым выступлением. Впрочем, как и у нас. Но тренировки на льду мне ближе. Какое-то время я занималась в Московской государственной академии хореографии на подготовительных курсах и поняла, что на катке мне нравится больше, чем у станка.

– Как бы вы сейчас оценили ту программу, после которой о вас заговорили еще в юниорах, «Девочка на шаре»?

– Я очень благодарна, что эта программа была в моей жизни. Удивительные и задумка, и постановка. Огромное спасибо моим тренерам, которые ее поставили.

– Насколько вы амбициозный человек?

– Человек я, возможно, неамбициозный, но как спортсменка — да. Должна быть цель, ради которой ты все это делаешь: просыпаешься ранним утром, тренируешься по несколько часов, раз за разом оттачиваешь программу, поднимаешься после неудачи. Должна быть мотивация. Я думаю, это хорошая закалка, потому что за свою карьеру я увидела и узнала много такого, чему не учат в школе. Как трудиться в условиях конкуренции, добиваться успеха, контактировать с разными людьми.

– И переживать стрессовые моменты. Взять ваше недавнее не слишком удачное выступление на Гран-при в Казани — сильно расстроились?

– Конечно. На данный момент, чтобы показать такое катание, мне нужно выложиться на сто пятьдесят процентов. К сожалению, этот труд не всегда замечают. Но, опять-таки, поплакала, пострадала, отдохнула — и пошла работать дальше, чтобы в следующий раз выступить лучше.

– Вы не считаете, что с вами несправедливо обошлись? В Сети, например, многие писали, что Камиле занизили оценки.

– Там были реальные ошибки, которые повлияли на решение судей. Я исправила их на этапе Гран-при в Москве. Обижаться, копить негативные эмоции — ни к чему хорошему это не приведет, я так считаю.

– Кто или что вам помогает в сложные жизненные моменты?

– Моя мама — она у меня очень мудрая, рассудительная. Умеет поддержать, успокоить. Мои друзья, которые всегда выслушают. Ну и я сама учусь реагировать на все спокойнее — в жизни всякое случается, не надо зацикливаться на неудачах, надо двигаться дальше.

– На сегодняшний момент ваши самые большие соревнования — это Олимпиада в Пекине. Как вы проживаете всю эту историю с допинговым скандалом?

– И по сей день я воспринимаю это как самую большую несправедливость, которая произошла со мной. Сначала было очень тяжело. Сейчас уже появились внутренние силы спокойнее относиться к этому событию, хотя меня все время к нему возвращают.

– В январе же будет слушаться ваше дело…

– Сколько раз его переносили… хочется уже узнать итог. Хуже всего жить в подвешенном состоянии. Когда ты не понимаешь, что ждет тебя в будущем, это очень неприятно.

– Этери Тутберидзе, ваш тренер, поддержала вас в сложный момент?

– Да, насколько могла.

– В своих ранних интервью вы говорили, что ваш тренер для вас идеал фигуристки. Это так до сих пор?

У Этери Георгиевны можно поучиться стойкости характера, уверенности в себе. Она умеет подойти к ситуации с холодной головой. Вот этими качествами мне хотелось бы обладать, потому что порой я воспринимаю все излишне эмоционально. Этери Георгиевна и вся ее команда — это люди, которые довели меня до вершины. Не будь их, возможно, не было бы той спортсменки Камилы Валиевой, которой я стала. Так что большое им спасибо!

– Но она не идеал?

– А кто идеален? Хоть один человек? Таких не бывает. Если бы все были идеальными, это было бы скучно.

– А у Татьяны Навки есть чему поучиться?

– Татьяна очень много мне подсказывает и показывает. Я всегда к ней могу обратиться за помощью, за каким-то советом. И она, как и Этери Георгиевна, человек с железным характером.

– Вы тоже «железная леди»? Мне кажется, вы ранимая, эмоциональная.

– Думаю, это в силу моего возраста. Я бы не сказала, что я очень жесткая. Но это нужно спрашивать даже не у меня, а у людей, с которыми я общаюсь. (Улыбается.)

– Что запомнилось с тех соревнований в Китае? Удалось ли вам ощутить вкус страны, что-то интересное увидеть?

– К сожалению, Олимпиада проходила в пандемию, поэтому нас максимально закрыли. Мы не видели Пекин, и, если честно, сейчас мне очень хочется вернуться туда как туристке, погулять, посмотреть город. А запомнилось тем, что я купила себе Бин Дунь Дуня (символ Олимпиады) и футболки с его изображением — и была счастлива. Он такой миленький, этот панда. И еще приобрела красный фонарик — символ Паралимпийских игр.

– Часто привозите что-то на память из поездок?

– Очень редко. Мне кажется, память — в сердце. Покупаю, только если это какая-то очень нужная или очень красивая вещь. (Смеется.)

– Много стран вы объездили?

– Не так много, как хотелось бы. В основном это было связано с соревнованиями. Везде было интересно, потому что это другая культура, другие люди. С мамой мы в прошлом году отдыхали в Южной Корее. Хочется везде побывать, да и по России тоже хочется поездить. Алтай — это моя мечта.

– У спортсменов часто спрашивают про «загубленное детство». Но что-то мне подсказывает — в вашем случае это не так…

– Я считаю, у меня было хорошее детство. Во Дворце молодежи, где я занималась, мне очень нравилось. Мы с ребятами не только тренировались, но и находили время для игр, общения. Постоянно были какие-то соревнования — выступали в разных городах, что-то новое видели. Жизнь была насыщеннее, чем у обычного школьника. Поэтому я не думаю, что детство загублено, наоборот.

– Как к вам относились одноклассники и учителя? Делали ли какие-то поблажки?

– В школу я не так часто ходила. Но все спокойно к этому относились, понимали, что я спортсменка. Я сдавала домашние работы, мне ставили оценки, приходила в выходной день на уроки. Поблажки учителя иногда делали, за что им спасибо. Мне всегда нравилась математика, остальные предметы не с таким удовольствием учила.

– То есть, если бы вы не связали свою жизнь со спортом, были бы математиком, как Софья Ковалевская?

– Не знаю. (Смеется.) Пока план такой: поступить и проучиться два года в спортивном вузе. А дальше, возможно, задумаюсь о получении второго образования.

– Семнадцать лет для фигуристки — это радость, ужас, расцвет, конец карьеры?

– Я думаю, расцвет. Но вместе с тем это и очень тяжелый период переходного возраста. И он не только у спортсменов — вообще у моих сверстников. Очень много протестов в голове. (Смеется.)

– Кого из фигуристок считаете своими соперницами?

– Я думаю, все, кто заявлен в стартовом протоколе, соперницы, потому что все выходят соревноваться. Я отношусь к ним с огромным уважением. Чтобы дойти даже до юношеских соревнований, нужно приложить огромные усилия.

– Фамилии не назовете?

– Нет, все девчонки очень хорошие. Все девчонки очень трудолюбивые. Показывают максимум, на что способны.

– А вообще возможна дружба между спортсменами?

– Возможна, если спортсмен может отделить лед от обычной жизни. Но некоторые продолжают соревноваться и в раздевалке. (Улыбается.) В принципе, с фигуристами-парниками нет никакой конкуренции, как и с одиночниками. С девочками-одиночницами мы тоже неплохо общаемся, не конфликтуем.

– Не было такого, что перед соревнованиями насыпали битое стекло в коньки?

– Нет, и слава богу, подобных историй в моей жизни не случалось. Все очень корректно себя вели.

– Остается ли у вас время на личную жизнь?

– Если вы спрашиваете про молодого человека — я ни с кем не встречаюсь. Но у меня есть время на отдых. После тренировок и в выходные мы ходим с подружками гулять, в кафе. Кинотеатры я не очень люблю.

– А почему молодого человека нет? Боятся вас парни?

– Не знаю, у них спросите. (Смеется.)

– Неужели с вами никто не пытался знакомиться в тех же соцсетях?

– На самом деле в этом плане как-то очень мало людей проявляет ко мне интерес. Хотя, казалось бы…

– Может, популярность, наоборот, мешает?

– Возможно.

– Какой парень мог бы вам понравиться?

– С хорошим чувством юмора. Умный, красивый, самодостаточный — прямо как в сказке. (Смеется.)

– Среди фигуристов есть подобный, кто вам интересен?

– Я со всеми фигуристами просто дружу. Мне кажется, это лучшее решение. Так легче. В нашей среде все друг друга знают, обсуждают, кто с кем встречался. Я человек дружелюбный, конфликтов ни с кем не хочу. (Смеется.) Наверное, лучше, если молодой человек не из фигуристов. Да и внимания поменьше.

– Мнение мамы для вас важно в этом вопросе?

– Конечно, я спрашиваю ее мнения. Но если мне не нравится парень, а мама скажет, что он хороший, –извините, не ей же с ним дружить. (Смеется.)

– Как вы относитесь к светской жизни? Вас наверняка приглашают на какие-то вечеринки. Для вас это радость или дополнительный стресс?

– Я рада, мне нравится. Когда ты приходишь на такие мероприятия, понимаешь, что жизнь на тренировках и спорте не заканчивается. Общаешься с разными людьми, расширяешь кругозор.

– Наверное, вы ощущаете себя старше, чем на семнадцать лет, — благодаря своему опыту, той жизни, которая обычному школьнику и не снилась?

– Не знаю, взрослее я внутренне или нет, но мне легче общаться с людьми постарше. Моим подругам по двадцать, они учатся в институте, очень умные, с ними интересно. Раньше я говорила, что, к сожалению, у меня мало друзей. Но на самом деле двух-трех вполне достаточно, если они настоящие, искренне тебя поддерживают и любят.

– Публичность сказывается на образе жизни? Избегаете ли вы мест, где вас могут узнать?

– На самом деле не так часто меня и узнают. Мы можем спокойно с мамой или подругами посидеть где-то в кафе, прогуляться по магазинам в торговом центре. Ажиотажа нет. Но если кто-то подходит ко мне за автографом или селфи, приятно, конечно.

– Общаетесь с поклонниками?

– Да, на шоу и в соцсетях.

– Доброжелательные комментарии в основном?

– В основном да. Но случается, и что-то плохое пишут. Если это критика по делу — я спокойно прочитаю и сделаю выводы. Бывает хейт ради хейта — что ж, и такие люди есть. Стараюсь на этом не зацикливаться.

– Одно время в Сети активно обсуждали вашу фигуру — мол, поправилась фигуристка. Даже для обычной девушки это вопрос болезненный…

– Пусть. Значит, есть что обсуждать — хорошая фигура. (Смеется.) У меня переходный возраст, и стоит дать себе небольшую поблажку — видишь, что полкило где-то прибавилось. А в стрессе для многих людей свойственно заедать плохие эмоции сладким, чтобы поднять настроение. Но сейчас я с этим справилась. Правильное питание — залог здоровья, я это понимаю.

– Есть для вас продукты-табу?

– Я считаю, нельзя себе ничего запрещать. Запретный плод сладок. Изредка можно позволить что-то вкусное. Но существуют базовые правила тарелки.

– Что это за правила?

– Половина — овощи, четверть — углеводы и четверть — белок.

– Калории считаете?

– Нет, не считаю. Это, наоборот, только вредит, как мне кажется. Создает дополнительный и ненужный стресс.

– Может, у вас есть любимые блюда, которые вы готовите с мамой?

– Таких нет. Я очень люблю фрукты — их готовить не надо. (Смеется.) Не то что мне это не нравится. Просто в последнее время на это нет сил. Могу сделать что-то простенькое.

– Некоторые говорят, уборка хорошо голову разгружает.

– Не-е-ет, это не для меня! (Смеется.) Если мне надо голову разгрузить, я иду в тренажерный зал. Час занимаюсь — и получаю свои эндорфины. Йогу я пробовала, но не оценила. Может, понимание с возрастом придет…

– Читала, что вы рисуете и выполняете картины из стразов. Это для себя или выставку планируете?

– Это хобби. Делаю картины из стразов, поделки из резиночек, «Лего» собираю.

– Домашний питомец у вас есть?

– Да, песик Лева, померанский шпиц. Его мне подарила фан-группа за победу на юниорском этапе Гран-при в 2019 году. Он уже член нашей семьи, требует постоянного внимания: с ним нужно погулять, поиграть, его нужно покормить… Большая ответственность — иметь собаку.

– Вы именно собачница?

– Да, очень приятно, когда приходишь — и тебя встречает кто-то, радостно виляя хвостом.

– Что бы вы себе пожелали в Новом году?

– Все идет своим чередом, главное — не сдаться в моменте, не опустить руки.

Источник: www.womanhit.ru